В Южной Корее национальный алфавит называют «хангылем». Слово «хангыль» было придумано в ХХ веке и означает «великое письмо» или «ханское (корейское) письмо», как кому больше нравится. В Северной Корее тот же алфавит принято называть «чосонгыль», то есть «чосонское (корейское) письмо». В старые времена были у него и другие имена, менее пафосные, например, «женское письмо» или даже «детское письмо». Связано это было с тем, что в средние века образованные корейцы относились к алфавиту пренебрежительно и даже где-то презрительно, ведь предназначался он поначалу для простого народа, у которого не было возможности годами постигать китайскую грамоту и иероглифы. Официальным письменным языком Кореи вплоть до начала ХХ века был не свой родной корейский, а иностранный, древнекитайский («ханмун») – примерно как латынь в средневековой Европе.

Изобретено корейское алфавитное письмо было при дворе вана Сечжона Великого в середине XV века, а опубликовали его под названием «Хунмин чоным» – «Наставление народу о правильном произношении». В течение нескольких веков этот алфавит имел ограниченное применение, одно время его даже запрещали, но во второй половине ХХ века хангыль/чосонгыль, наоборот, стал доминирующей системой письменности в Корее. И если на Юге китайские иероглифы сейчас еще можно изредка встретить в массовых изданиях, любящих щегольнуть своей солидностью (иероглифы там чаще всего приводятся в скобках для разъяснения смысла корейских слов китайского происхождения), то в Северной Корее, например, от иероглифов отказались практически полностью. И хотя на взгляд непосвященного корейское письмо выглядит как иероглифическое, помните, пожалуйста, что это никакие не иероглифы, а алфавитное письмо, только необычным образом устроенное – буквы объединены в «кучки», которые представляют собой отдельные слоги. Из-за такого «кучного» расположения корейские буквы и напоминают иностранцам китайские иероглифы.

Например, значок 술, хоть он внешне и довольно «иероглифического» вида, представляет собой комбинацию из трех простых букв ㅅ, ㅜ, ㄹ, которые по-русски читаются как «с», «у» и «ль». Получается односложное слово «суль», означающее «алкоголь». Еще пример: 한. Это слог из трех букв ㅎ,ㅏ, ㄴ, читающихся по отдельности как «х», «а» и «н», а вместе, соответственно, «хан». Слог 한 встречается, например, в самоназвании Южной Кореи («Хангук», 한국) и названии обсуждаемого корейского алфавита хангыль (한글).

Идея строительства музея хангыля родилась в результате указания, данного президентом Республики Корея Ли Мён Баком Министерству культуры, спорта и туризма. Глава государства поручил министерству создать туристическую достопримечательность, которая бы была посвящена национальному письму и служила пропаганде хангыля как символа корейской культуры.

Общая площадь внутренних помещений музея превысит 11 тысяч квадратных метров, из которых 4200 квадратных метров отдадут под выставочные помещения. Строительство музея обойдется в 36,9 миллиарда вон, что составляет около 35 миллионов долларов США.

На церемонии начала строительства, как и положено, когда речь идет хангыле, глава Минкульта Чон Бёнгук (정병국) не скупился на пафос. Изобретение хангыля во времена вана Сечжона министр охарактеризовал как «историческую веху, ознаменовавшую великий поворот от времен, когда корейцам приходилось использовать китайскую письменность, к эпохе «цивилизации хангыля», в которую корейцы обрели собственную культуру и национальную идентичность».

«Мы сделаем Музей хангыля центром правительственных усилий, направленных на глобализацию хангыля и его распространение в других странах мира», – сообщил министр.

В этом последнем высказывании Чон Бёнгука нашли отражения позапрошлогодние новости о том, что индонезийское племя чиа-чиа, не имевшее до сих пор собственной письменности, согласилось в качестве алфавита использовать хангыль. Сообщение об этом наделало немало патриотического шума в корейской прессе. Последующие же разъяснения из Индонезии о том, что никакого решения на самом деле принято не было и что использование хангыля противоречит индонезийской конституции, наоборот, прошли в Корее практически незамеченными, поэтому большинство корейцев, а также местные СМИ и официальные лица, похоже, до сих пор уверены в том, что хангыль уже «шагает по планете». Справедливости ради, надо отметить, что школьные учебники на хангыле для индонезийского племени были корейцами подготовлены, и некоторые дети чиа-чиа (100-200 человек) по ним занимаются. Но чем это не лишенное экстравагантности начинание кончится, пока непонятно. Одно ясно: попытки корейцев пропагандировать хангыль в различных уголках земного шара будут продолжаться, и новый музей должен, по замыслу его строителей, сыграть в этом свою роль.